Стивен Пинкер. В наших силах сделать мир после вируса менее жестоким

Стивен Пинкер — когнитивный психолог, специалист по эволюции языка и сознания, гарвардский профессор, член Национальной академии наук США. Автор восьми научно-популярных книг, в том числе бестселлеров «Просвещение сегодня: в защиту разума, науки, гуманизма и прогресса» и «Ангелы нашей природы. Почему уменьшается уровень агрессии и насилия в обществе». Вопреки расхожим представлениям о неизбежности конфликтов, циклах истории, которые непременно приведут к новой войне, Пинкер предлагает более сложный, обнадеживающий и вместе с тем ответственный взгляд на будущее. Стивен Пинкер рассказал Foreign Policy о том, что мир после коронавируса может и должен стать гораздо менее жестоким и гораздо более безопасным местом, чем сегодня.

Мир переживает пандемию коронавируса, но это не единственный патоген нашего общества. Криминальное насилие также носит характер пандемии, заразного и чрезвычайно опасного вируса.

В 2017 году (последний год, за который у нас есть надежные данные) жертвами убийств в мире стало более 464 тысяч человек, это в пять раз больше, чем было убито на войне за тот же период.

Насилие и общий стресс. Миллионы людей страдают от физических и психологических травм, полученных в результате бытового насилия, бандитских столкновений и внесудебных преследований. Пандемия коронавируса, безусловно, повлияет на уровень насилия в мире и на характер преступности, но как? Принято считать, что во времена сильного стресса градус насилия повышается, хотя факты этого не подтверждают.

Так, во время ужасающей пандемии испанского гриппа в 1918-1919 годах ни в Соединенных Штатах, ни в Великобритании не наблюдалось роста уровня насилия. Во время Великой депрессии, как и рецессии, начавшейся в 2007 году, зафиксировано падение количества убийств.

Сегодня комендантский час и карантин не пускают людей на улицы и в бары — в результате в Северной Америке и некоторых частях Латинской Америки быстро снижается количество «уличных» насильственных преступлений. Тем временем уровень домашнего насилия растет — его провоцируют тревога и беспокойство, которое испытывают люди. Набирает обороты киберпреступность, а в странах с высоким уровнем организованной преступности, таких как Мексика, количество убийств бьет все рекорды. И это говорит о том, что пандемия разрушает общественный порядок.

Долгосрочные перспективы расплывчаты. Что произойдет, если из-за нарушения цепочек поставок повысятся цены на продовольствие? Цена на основные продукты питания остается вопросом жизни и смерти для более чем 60% процентов мирового населения, зависящего от неформальной экономики. Приведут ли насильственные меры правительств, связанные с карантином и локдауном, к усилению социальных беспорядков?

Во время комендантского часа в Кении, Уганде, Руанде полиции разрешено стрелять в нарушителей. Так, комендантский час в Найроби (Кения) продолжается с 19.00 до 5.00 — мера введена в основном для того, чтобы остановить ночные грабежи и мародерство в городе, где около 80% населения составляют бедные.

На Филиппинах полиция арестовала 21 человека из трущоб в Кесоне, которые проигнорировали карантин, чтобы выразить протест против полного отсутствия какой-либо помощи со стороны правительства в течение последних двух недель — многие жители трущоб остались без средств к существованию и без еды. После этого президент Филиппин разрешил полиции открывать по протестующим огонь на поражение.

В Бразилии, Сальвадоре и Италии банды и мафиозные группировки сами вводят комендантский час, чтобы не допустить распространения вируса.

Тенденция к безопасности. Вероятность того, что некоторые формы насилия возрастут во время и после пандемии, не изменит тренда растущей безопасности во всем мире. За последние два десятилетия в большинстве стран резко снизились показатели случаев насилия со смертельным исходом. Но самое главное — мы начинаем понимать (и это понимание основано на фактах, полученных в разных концах мира), какие формы политики и какие программы помогают уменьшить уровень насилия в обществе, а какие — наоборот. Вооружившись этими доказательствами, мы можем значительно снизить уровень насилия — независимо от того, вызвано оно пандемией или нет.

С 1990 по 2015 год количество убийств в США и ​​Канаде сократилось вдвое, и сейчас близко к историческому минимуму. В европейских странах аналогичное снижение показателей. В Азии уровень убийств в 2017 году был на 38% ниже, чем в 2000-м. За тот же период в Колумбии, Эквадоре, Эстонии, Казахстане, России и Шри-Ланке число убийств уменьшилось наполовину.

Большинство из 30 крупнейших городов США сегодня намного безопаснее, чем несколько десятилетий назад. В 1990 году в Нью-Йорке было зарегистрировано более 2200 убийств, а в 2019 году — только 300. В Вашингтоне показатель упал с более 700 убийств в 1990 году до 163 в 2019-м. Другие города Северной Америки и Западной Европы следуют аналогичной тенденции.

Хорошие новости приходят даже из самых жестоких мест в мире. В бывшей «мировой столице убийств» Медельине (Колумбия) в начале 1990-х происходило 266 случаев насилия со смертельным исходом на каждые 100 тысяч жителей. В 2015 году этот показатель сократился до 30, то есть почти на 90%. Уровень убийств в Боготе снизился с 81 на 100 тысяч человек в 1993 году до 17 в 2015-м. В Сан-Паулу (Бразилия) сейчас отмечается самый низкий уровень убийств с начала регистрации.

Однако в Латинской Америке и странах Карибского бассейна уровень убийств все же остается высоким. В регионе регистрируется треть всех убийств в мире, хотя в нем проживает менее 9 процентов мирового населения. Из 50 самых опасных городов мира в 2016 году 43 находились в этом регионе.

Причины снижения уровня насилия. Почему жизнь во многих местах стала намного более безопасной? Как это часто бывает, причин много. Случаи проявления личной жестокости имеют место, в основном, в играх молодых людей, поэтому в обществах с более высокой долей подростков и молодежи уровень преступности, как правило, выше. Соответственно, в странах, где население старше  — Япония, Италия, Германия — случаев насилия гораздо меньше.

Но изменение среднего возраста населения происходит медленно и само по себе не может объяснить мировое снижение уровня насилия вдвое за десятилетие. Когда мы сравниваем разные регионы, уровень насилия статистически коррелирует с уровнем неравенства. Возможно, это происходит потому, что мужчины, имеющие несопоставимо низкий уровень дохода, становятся более чувствительны к социальному статусу и бурно реагируют на незначительные оскорбления. Впрочем, эта гипотеза не объясняет тот факт, что насилие плохо соотносится с неравенством во времени: несмотря на то, что неравенство доходов возросло за последние десятилетия во многих странах, уровень насилия там сократился.

Возможно, уровень насилия объясняется не неравенством доходов как таковым, а неравенством бедных и богатых перед лицом государственных структур. В книге A Savage Order: How the World's Deadliest Countries Can Forge a Path to Security (на русский не переводилась) эксперт по безопасности Рэйчел Клейнфельд отмечает, что в наиболее жестоких обществах государство выступает как сила, обеспечивающая безопасность элит, а не как универсальный гарант мира. Когда же общества доверяют свою безопасность дееспособным силам полиции и правосудия, они начинают пользоваться преимуществами законности и порядка, одинаковыми для всех.

Снижение насилия как политическая цель. Как правило, в регионах, где уровень насилия падает, действуют достаточные и хорошо подготовленные полицейские силы, нацеленные на реальное уменьшение уровня преступности. Социальная и политическая солидарность — неотъемлемые части этого добродетельного круга. Когда политические лидеры действуют сообща с полицией и различными сообществами, чтобы обеспечить соблюдение норм, наказывающих преступное поведение и способствующих коллективной безопасности, число преступлений уменьшается.

Снижение уровня преступности начинается, когда города и регионы устанавливают четкие долгосрочные цели, охватывающие несколько избирательных циклов и административных округов. Политическим лидерам стоит принять решение, что сокращение числа убийств — это достижимая цель, а не лозунг предвыборной кампании и не очередная статья бюджета, предназначенная для «распила», и выделять адекватные ресурсы для выполнения этой задачи. Реализация таких планов требует постоянной поддержки со стороны губернаторов, начальников полиции, гражданских и деловых лидеров.

Политические действия должны опираться на надежные данные, подтверждающие, что эти меры работают, а не на утопические надежды искоренить такие глубинные причины насилия, как бедность и расизм. Полиция должна выступать поставщиком услуг, удовлетворяющим нужды сообщества в безопасности. И поскольку преступность, как правило, сконцентрирована в определенных кварталах, нужно сосредоточиться на работе в этих проблемных местах.

Стратегии, которые работают. Специалист по уголовному правосудию Томас Абт в своей книге Bleeding Out: The Devastating Consequences of Urban Violence — and a Bold New Plan for Peace in the Streets (на русский не переводилась) рассматривает огромное количество исследований по снижению уровня городского насилия. По его мнению, одна из самых эффективных тактик — охрана общественного порядка в районах, где насилие особенно распространено. Еще одна проверенная стратегия — точечное сдерживание, которое выделяет наиболее агрессивные банды и отдельных лиц и дает им четкий сигнал о том, что они будут наказаны за совершение насилия или вознаграждены (рабочими местами, обучением и другими возможностями), если воздержатся от него.

Еще одна стратегия с доказанной эффективностью, которая работает при выявлении потенциальных нарушителей, — когнитивно-поведенческая терапия. Она направлена на преодоление неадекватных привычек мышления и импульсивного поведения, которые часто становятся причиной криминальных поступков. Терапия обучает людей из группы риска стратегиям самоконтроля, управлению гневом и социальным навыкам, а также включает специально разработанные техники предотвращения рецидивизма.

Эти полезные навыки закрепляются с помощью создания спокойной городской среды — с более ранним закрытием баров, меньшим количеством темных улиц, укромных углов и заброшенных зданий. По словам социолога Патрика Шарки, усилия по обновлению городов, восстановлению парков, созданию открытых площадок в США в огромной мере способствовали сокращению уровня преступности.

Меры, которые не работают. Не менее важно знать, какие меры не ведут к уменьшению насилия или имеют обратный эффект. Агрессивная полицейская деятельность с нулевой терпимостью; вынесение приговоров по принципу трех ошибок (сложившаяся в США практика осуждения преступников-рецидивистов на более длительные сроки тюремного заключения); сети осведомителей, действующие под руководством отделов по борьбе с наркотиками; так называемые реалити-шоу, когда трудных подростков отправляют «на экскурсию» в тюрьму, где состоявшиеся преступники в красках демонстрируют им тюремные реалии; обратный выкуп огнестрельного оружия; программы очистки трущоб — все это либо неэффективно, либо усугубляет ситуацию.

Количественный подход и этика. Цель не позволить людям регулярно убивать друг друга не просто желательна, но достижима. Цель сократить общее число убийств на 50% к 2030 году — то есть примерно на 6,5% в год — уже достигнута благодаря организации Pathfinders for Peaceful, Just and Inclusive Societies, в которой участвуют правительства, национальные и международные организации, фонды и партнеры из частного сектора.

Ценность изучения статистических данных, показывающих изменение уровня насилия, заключается не только в том, что это единственная основа для выбора верной политики. Количественный подход к вопросу сокращения насилия полностью этичен, поскольку рассматривает все жизни как одинаково ценные. Действия по предотвращению наибольшего числа убийств помогают не допустить наибольшее количество человеческих трагедий. И, как напоминает нам сегодня пандемия, нет более важной цели, чем спасение жизней.

Источник: Foreign Policy